Ратмир, Трактир Западного моря.

Диковинка.

- Если быть честной, эту девчонку я купила, как скотину. На нашем зверином рынке чего только не бывает, я ко всему привыкла, так как частенько заходила туда по делам... Пыталась продавать этих чертовых кошек, - Капа зло толкнула шваброй толстенного рыжего кота, развалившегося под одним из столов, однако зверюга даже не пошевелился. - только бесполезно это, знаешь ли. Плодятся эти твари с такой быстротой, что сколько их не продай, котят на руки в итоге получишь вчетверо больше. Так о чём я... Таскаюсь, значит, с очередным таким откормышем по рынку, последний уже остался, кому всучить - не знаю, у нас, как известно, кошат не шибко любят. Смотрю - батюшки! Народу целая толпа, все собрались вокруг какого-то северянина, а тот хохочет, показывает им что-то. Ну я же не дура - туда же, в толпу, с котом! Котяра вырывался, все плечи мне исцарапал, тварюга, а бросить же его вот так, за бесплатно, рука не поднимается! Смотрю я, значит, и глазам своим не верю. Стоит юнец с клеткой, в клетке - куница. Обычная, темно-рыженькая такая, глазками карими сверкает. Я сначала не поняла, в чем дело, чего толпиться? А потом прислушалась... Народ у куницы спрашивает - а чего там Гильдия в Алиферде, еще своей кровищей не захлебнулась? А куница им на чистом человеческом отвечает - "Неа, пока только наших топит, на головы им наступает, шатается. Лишь бы не поскользнулась на чьей-нибудь лысине..." Толпа хохочет, северянин деньги шапкой гребет, а я стою сама не своя. Да как же так! Такую разумницу - в клетку! Ей же лапкам стоять неудобно, тесно, не побегаешь, не поскачешь!.. Ей бы у своих царицей быть, а ее тут, как балаганную мартышку, неграмотным людям показывают! Никогда я так зверушек не жалела, а эту, разумную, с душой, так жалко стало, сердце заныло за неё, маленькую, слабенькую, за решеткой. И прямо там, с котом этим треклятым, подошла я к этому жестокому мужику, - продай, говорю, диковинку! Долго торговались, а всё равно много содрал с меня, зараза. Сказал приходить с деньгами к полудню, мол, зверушка спать будет, легче перенесет переезд. Я и пришла к назначенному месту с назначенной суммой в нужное время. Уже когда он с невероятной спешкой и счастливейшей улыбкой вручал мне клетку с как ни в чем не бывало дрыхнувшей куницей, у меня в сердце что-то ёкнуло.
В тот день была пятница, мне вообще было не до этой зверушки. Я клетку в углу склада поставила, в темноту, чтобы ей солнышко не мешало, и побежала делами заниматься. А потом выхожу, помню, откуда-то из кухни, только с кухаркой поругалась, курицей эдакой, слышу - ржут наши мужики, пальцами куда-то вверх тычут... Глядь - а там девчонка! Лет семи, не больше, стоит нагишом на балке, что крышу поддерживает, к гордости моего трактира - люстре - тянется. Я в крик! Она перепугалась, птичкой вниз спорхнула, и убежала обратно на склад моей куницей... Мужики смеются, говорят, ну ты, Капитанка, даешь! Оборотня себе купила. Да еще какого! Ух и намучалась я потом с ней... Мучили эти балаганщики девчонку. Вся побитая, дикая-дикая, речь знает плохо - только на вопросы отвечает, и то как-то однообразно. У меня детей никогда не было, а тут сразу на тебе, послал Мизур буйную на мою голову. У мелкой даже имени не было, подзывали одним "эй, ты!". Я особо над ее именем не мучилась и назвала ее в честь всех своих кошенк вместе взятых - Коттой. К ней прижилось. Мужики-пьянчуги ее любили, как свою родную дочь. Котенька, Котька, Котюшка, как только не называли... А она и рада. Особо - лишний раз устроить цирк. Я ее учила всему, что знала сама. Оборотни, говорят, долго живут, оставлю своё заведение на неё, если она до того времени не убьется, тем более, хватка у девчонки железная... Я научила ее даже играть на фортепиано. Ей нравится. И шахтёрам нравится. Они-то, нелюди, не умеют и на гитаре чего натрынькать, для них наше фортепиано всё равно, что чудо. Она, конечно, сорванец, дикарка, истеричка, эгоистка и та еще вертихвостка, но у меня больше никого на свете то и не осталось... Мужа никогда не было, слишком я насмотрелась на этих придурков-пьяниц, ни сестры, ни брата, родители умерли. когда я еще на войне была, из друзей один Арел, который приходит ко мне только пожаловаться, нажраться в хлам и выспаться. Люблю я эту девчонку всё-таки. И в обиду не дам, не подумай.